Александр ВИН - Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz
– К повороту! Поворот через фордевинд!
Капитан Глеб переложил тяжёлую лопасть деревянного руля в сторону подветренного борта. Вода страшно заурчала в белопенной воронке за кормой. Шлюпка выпрямилась, временно бесполезный Николас, отдуваясь, вылез из пучины и шлёпнулся внутрь, на середину сухого днища, под самую мачту.
– Вставай, богатырь земли голландской! Не время сейчас бока пролёживать! Прижми большой парус к мачте! Обними её! Сильней, всем телом! Та-ак! Теперь можешь парус потихоньку отпускать….
Грохот волн под скулами шлюпки внезапно стих. Стало плавным, еле слышным, после рёва предыдущего ветра, шуршание мелких волн под килём.
Изумлённые моряки затихли, наконец-то в спокойствии рассмотрев всю чудесную ширь просторного залива.
– Не расслабляться! Сейчас будем ставить «бабочку»!
Поймав весь ветер в корму, капитан Глеб Никитин сознательно начал проигрывать соперникам в скорости, но уж очень ему хотелось дать передышку своим соратникам.
– А «бабочку» мы будем ставить так…
Крыло переднего паруса они вынесли на отпорном крюке на левый борт, а всё полотнище большого фока отдали попутному ветру, который наполнил ненапряжённую парусину ленивым пузырём по правому борту.
Стало действительно очень тихо и их лица начало припекать сильным ещё, дневным солнцем.
– Кто-то из присутствующих хотел курить? Я не ошибся?
Широкой улыбкой Мерфи подтвердил, что капитан Глеб опять прав.
Работать приходилось теперь только Глебу, частыми размахами руля он сдерживал шлюпку от уваливания.
Кройцер тоже повеселел, вытащил из непромокаемого пакета свой фотоаппарат. Мерфи принялся что-то нашёптывать на ушко неунывающему, пухлому профессору.
Умиротворение витало над мокрой от брызг палубой «Джин». Итальянский оружейник даже задремал. Николас хотел было испугать Хулио, хлопнуть его могуче и неожиданно по плечу, но Глеб приложил палец к губам и укоризненно улыбаясь, покачал головой.
– Пусть отдыхает…
Он и сам немного расслабился, зная, что интересным поворотом даровал себе и коллективу минут десять спокойной жизни. Хорошо, когда вокруг все молчат…
«Эта вонючая рыба, выстрелы, дурацкая кровавая рука на парусе… Испугать меня хотят? Зачем? Я же здесь чужой, случайный.… Или именно потому, что чужой, и хотят вывести из игры, чтобы мне стало неуютно командовать иностранным народом, и я бы отказался? Но я же не делаю в эти дни никаких резких движений, никого, вроде, сильно не задеваю…? Или, всё-таки, кому-то мешаю?! В чём? Что здесь НЕ происходит из-за меня? И что должно случиться, если я всё-таки брошу маршрут? Займусь потихоньку своим делом, вернусь к сыну, к маленькой француженке? Может, и боцмана моего по этой же причине удалили из проекта «RED-SPETZNAZ»? Но тогда какая же крупная должна быть ставка именно в этой, августовской игре, если из-за неё человеку перерезают глотку?! Как догадаться о причинах, кто может подсказать что-нибудь толковое.…
Уже невозможно просто ждать. Жизнь для всех остальных вокруг течёт плавно, я занят туристами, ничего не делаю для поиска убийцы Никифорыча, а самого меня в это время какой-то мелкий провинциальный подонок хлещет по щекам тухлой рыбой… Нужно, нужно…
Нужно атаковать! Полиция привычно шарит по низам, пытаясь раскрыть преступление, адмирал занят стратегическими флотскими вопросами, государственной безопасностью. Но что-то очень важное находится между их усилиями и недоступно пока для официальных решений. Мне просто необходимо атаковать! Несомненно! Но как, кто…?! Никто из этих замечательных иностранных мужчин полезным для меня в этом деле быть не может.… Стоп! Мужчины, значит, в этом ребусе бесполезны, значит.… Значит, нужна женщина! Вот и Тиади всё рвется к своей подруге. Там ему, наверно, хорошо. Женщина…?! А что, это очень даже неплохая идея!».
– Под каждую волну – по рюмке! – Преодолевший морскую хворь Николас вовсю веселился, забавно отпивая что-то волшебное из своей маленькой карманной фляжки.
– Хочешь?
Кройцер не хотел.
– Давай, ну, давай же, всего один глоток, а!
И оружейник Хулио, опасливо поглядывая на Глеба, тоже не желал попадать в немилость.
– Ну, и не надо!
Лучший в мире открениватель тяжёлых парусных шлюпок был уверен, что никто не будет его сейчас ругать за такие незначительные шалости.
Под кормовым сиденьем Глеб нашарил коробочку со снастями. Прижав румпель локтем, он размотал метров тридцать лески и потёр блесну о ближнюю лохматую верёвку. Медяшка засияла.
Николас внимательно следил за рыболовными приготовлениями Глеба, а потом от души расхохотался.
– Опять уха будет? Так ведь наш милашка О′Салливан от такой еды повесится?!
Капитан Глеб усмехнулся, представив огорчённого до степени самоуничтожения хмурого, с вечно поджатыми тонкими губами, итальянца.
…Дёрнуло сразу же, едва блесна успела закрутиться в глубине на натянутой леске. Первый судачок был неопытен и юн килограммовым телом. Второго вытаскивал уже с середины борта Николас, перехватив леску около его разинутой пасти раньше Глеба. В ожидании таких отчаянно везучих добытчиков эта рыбка успела вымахать килограмма на два с половиной, ну, может, чуть поменьше.…
Третий судак был близнецом второго, а последняя их промысловая жертва – крупный тёмно-зелёный окунь – сияла растопыренными красными плавниками.
– Сколько же рыбы в этой воде?! Теперь я понимаю жадность ваших браконьеров!
Профессор покачал головой.
– А это что за знаки? Фарватер?
Воду чуть впереди и по ходу их шлюпки пересекала редкая цепочка белых пенопластовых поплавков. Они так дружно качались на волнах, что вполне возможно было принять их за некие некрупные навигационные знаки.
– Это балберы. Рыболовные снасти. Там, внизу, к каждой из них привязана леска, свинцовый груз и крючки с наживкой. Их здесь обычно на крупную рыбу ставят.
– Стой! Не тронь!
Глеб чуть не ударил по руке Бадди, прицелившегося было выхватить из воды проплывающую вдоль их борта балберу.
– Не трогай, профессор, это же чужие снасти! Тебе что, своей рыбы не хватает?!
Озорно улыбнувшись, Бадди протёр розовым индивидуальным полотенцем взопревшую лысину и, когда Глеб Никитин отвлёкся на плановый рулевой маневр, профессор всё-таки воровато цапанул протянутой рукой очередной пенопластовый кругляш.
– Есть! Там что-то тяжёлое! Я тоже поймал рыбу!
Шлюпка шла сильным ровным ходом, вырывая у Бадди его добычу.
Справа, метрах в двадцати от их курса, внезапно суматошно захлопала крыльями мирно дремавшая на воде чайка.
– Рыба дёргается! Помогайте мне! Я же один не справлюсь с этим судаком!
Николас не успел перехватить леску.
Белая с чёрным, крупная морская чайка взлетела вертикально вверх и едва не выдернула этим своим движением из рук Бадди пенопластовый поплавок.
– Ты поймал птицу!
И Кройцер, и сонный Мерфи дружно бросили закреплённые за ними парусные снасти.
– Не выпускай! Тяни, тяни, давай! Какая же она здоровая! Она проглотила наживку!
Несчастная чайка билась крыльями о воду, подпрыгивала вверх, даже взлетала с небольших волн, но туго натянутая прозрачная леска не оставляла ей никаких шансов.
Глеб ещё немного подвернул к ветру, окончательно сбавив ход их шлюпки.
– Подтяни её к борту, только не дергай. Вот так, потихоньку…
Чайка устало и слабо раскинула крылья, широко раскрыв навстречу профессору беспомощный розовый клюв.
– А-а, попалась!
В диком остервенении сунув руки по локоть в забортную воду, Бадди одним размашистым движением выхватил обессилевшую и наглотавшуюся воды птицу к себе на колени.
– Ага, браконьерская тварь! Ты тоже уничтожаешь нашу рыбу!
Глеб Никитин не успел ничего.
Одной рукой держа чайку за голову, прижав к палубе бьющееся в судорогах тельце коленями, Бадди быстро намотал леску на свободную ладонь и сильным движением вырвал глубоко застрявший большой крючок из тонкого птичьего горла.
Колька жалобно взвизгнул, даже закрыл глаза ладонями и отвернулся.
Хулио перекрестился.
Торжествующий победой профессор швырнул уже ненужную ему чайку за борт.
На чёрном крючке в правой руке Бадди слабо трепыхалась по ветру какая-то прозрачная розовая жилка.
За ту минуту, пока её ещё было видно в волнах за кормой, чайка ни разу не взмахнула раскинутыми в стороны крыльями и не подняла из воды неподвижно опущенную голову.
– Урод!
Со слезами на глазах Николас поднялся и молча стал надвигаться на притихшего профессора.
– Стой! Стой, Николас! Не надо…
Гигант шёл убивать жестокого профессора Бадди. Ну, если не совсем убивать, то, по крайней мере, выбрасывать паршивца за борт.
Встать и преградить ему путь не было никакой возможности. На такой крупной волне шлюпка без управления мгновенно бы перевернулась.
